Невезучая

Догадалась я тут, что окружают меня со всех сторон одни
"ИНЫЕ".
Всех мастей.
И стала я себя чувствовать, как стриптизерша - ни охнуть,
ни вздохнуть.
О том, чтобы чихнуть со вкусом - вообще, забудьте.
Это всё - просто "отдыхает".
Они все, блин, иные, каждый одеяло на себя тянет, норовит
поближе к "воронке проклятий" подпихнуть, ножку подставить.
Ну, подставил мне тут один, я и споткнулась.
Передние ноги подломились, и я снопом рухнула на землю,
уперев лоб в палую листву.
Ну, постояла я в этой неудобной позе, постояла и встать решила.
Ан нет. Не могу голову поднять.
Дёргала, дёргала. Додёргалась до того, что вместе с головой
из земли какой-то штырь вырвала, типа корня.
Ощупала.
Нет, не корень.
Но на голове угнездился крепко, чую, намертво.
Где бы зеркальце взять?
Посмотреть бы, что это там у меня на лбу за образование.
Какой категории?
Если высшее, то нехай его, пусть будет, пусть торчит.
Ну, а ежели, какой-нить счёт из прачечной, то нужно удалить.
Чего ему на моем лбу делать-то?
Пусть себе место поскромнее найдет.
Бреду я, стало быть.
Три дня лесом. Два дня - полем.
Вышла к реке.
Ну, так, ничего речушка.
Нормальная.
Сойдет.
Берег только крутенек.
Противоположный-то пологий, а этот, ну, хоть в качель его,
хоть куда.
Крут до невозможности.
Вечно у меня так.
Если в очереди стою, на мне весь товар и закончится, если,
по ошибке, в чай положили соли вместо сахара, то, непременно, в
мой.
И так всю дорогу.
Я из породы "невезучих".
Стою это я, окрестности озираю.
Альтернатива - или тут ноги ломать, или к переправе топать.
Лучше к переправе.
Вот "образование" на лбу есть, а крыльев пока нема.
Под Пегаса, стало быть, не "сработаешь".
Бреду.
Ещё неделя прошла.
Вот и переправа.
А ведь верно - берег слева, и что самое интересное - берег
справа.
Всё так.
Но народу, блин! Не достояться.
Это чтобы в зеркальную гладь оком стрельнуть.
Хоть одним.
О двух уж и речь не идет.
Бойкое место!
Могут ведь в толкучке оба глаза "одним ударом загасить".
Слыхали мы про такие номера...
Ну, и решила я выждать до вечара.
И стала отползать огородами.
Ну, естественно, к Котовскому.
Котовский, он тот еще, Котовский!
Ты кто? - говорит.
Ну, сказала я, а он, блин, не верит.
Грит, не носорог ли ты?
Кто? - грю. Носорог?
Та не! Нема там никакого рога.
Корень прилип, или счёт из прачечной.
Вот, выяснить пришла к реке, а там толкучка.
Толкучка мне противопоказана. Вот и хочу у вас тут
перекант-ваться.
Пере - что? Спросил бестолочь-Котовский.
Пере - это, кантоваться.
Ну, знаешь, ящики такие, с зонтом и рюмкой.
Если кантуют правильно, то всё путем будет, и рюмка полная,
и на голову не капает.
Ну, а если неправильно, то и по усам с зонта потечёт, и рюмку
хлопнет, непременно, кто-то другой.
Не, ну ты гонишь.
Чтоб рюмку и кому-то другому? Та не.
Слушай, есть тут у меня некая "четверть". Смотри.
И достает из-под пенька, который оказался полым фуфлом,
бутыль.
Здоровая бутыль. Зелёного стекла.
Давай, грит, кантовать.
А, давай!
И так мы правильно кантовали эту зеленую четверть, что
решили к реке вообще не ходить, а провести операцию на месте.
Котовский, видимо, по совместительству работал "сиреной"
сладкозвучной.
Ну и надудел в уши, так сказать "насиренил".
Согласилась я.
Велел он мне голову в профиль повернуть, уперся ногой в
кирзаче в плечо мое нежное, и пилить стал.
Ножовкой.
Всё боялся "стрепанировать" меня, как он выразился, и пилил,
довольно, долго, но ювелирно.
Продвигаясь от кончика образования ко лбу, и напиливая всё
увеличивающуюся кучку кругляшей разного размера.
Ничего, говорит, мы потом из этих кругляшей поделок
наваляем, и продадим, как изделия народного промысла.
Долго ли, коротко ли, добрались до лба.
Кожа натянулась, но выдержала.
Всё, говорит.
Если пикантной шляпкой пятно это родимое прикроешь, вполне
прилично будет.
А пока - косынку повяжи.
Фрось, дай платок бабки Мани, что преставилась намедни.
Надела я платок неведомой Мани, белый в мелкий крап.
И побрела в город, так как Котовский с Фросей, быстро собрав
кругляши и прихватив недопитую четверть, отбыли в неизвестрном
направлении.
Испарились, будто и не было их вовсе.
Ну, а в городе что?
Пошла я на предмет шляпки прикинуть, а мне выдали панаму, в
прорези которой продели уши мои, и велели в очередь вставать.
Обозом, говорят, пойдем.
Куда?
Зачем?
Но что делать-то? Встала.
Шли обозом этим долго.
И куда, вы думаете, вышли?
Да к переправе той. К месту бойкому.
В самой толчее Котовский торговал пуговицами.
Что-то в этих пуговицах глянулось мне таким родным и до боли
знакомым.
Так они ж из моего "образования" сварганены.
Стало быть, я при обозе, а он (Котовский) - при барышах.
Ну, я ж говорю - невезучая.
А невезучие, если не в одну воронку угодят, так в ИНУЮ...