|
|
"Мы с Тамарой ходим парой".
Да, с Тамаркой мы стали ходить парой еще до поступления в первый класс.
Наши дворы разделял забор.
В одном месте этот забор был достаточно низким, чтобы
даже такие малявки как мы, могли преодолевать его без
особого труда.
Мы и преодолевали.
А потом начались веселые и не очень веселые школьные
годы.
Мы с Тамаркой не были гигантами, и стояли на уроке физ-
культуры: я - предпоследней, Тамарка - последней.
Как я горевала, когда Тамарка заболевала, я тогда стояла
самой последней, и это ранило мое гордое сердце.
Сердце было гордое, а с третьего класса еще и больное.
Но меня это совсем не пугало.
Болей я не чувствовала, и сколько помню себя, спорту отдавала львиную долю своего свободного времени.
Но сначала был балет.
Диво дивное! Чудо чудное!
Белые пачки, чешки и бантики - и мы круглый год напоминали праздничных новогодних снежинок.
На балет мы с Тамаркой ходили тоже вместе, а когда мне,
из-за болезни сердца, запретили это восхитительное заня-
тие, и Тамарка перестала ходить.
Мы с ней тогда освоили кое-что другое - свистели на уроках.
Случился скандал.
Нас не только выставили из класса, но еще и к директору
отвели, на ковер.
Стояли мы две дуры тонконогие, скорбно потупив глазки,
и совсем не боялись нашего добрейшего директора - Василь-
ка, как мы его звали.
Фамилия у него была такая - Василик.
Много всего было!
Но впереди была феерия художественной гимнастики.
Секция ТР располагалась в здании старого монастыря, что
на Петровке.
Два раза в неделю мы с Тамаркой мчались после уроков туда, "на гимнастику".
Под сводами монастыря нашел приют не только наш спортив-
ный зал, но и мастерская скульптора, и пробегая через двор,
мы с ужасом взирали на торчащие из земли фрагменты человечес-
ких конечностей.
Занимались мы успешно, успешно и на разряд сдали.
Всё было прекрасно и удивительно.
Но мало!
Мало!
А в это время открыли в нашем районе Дворец водного спорта.
Раньше в этом здании помещалась баня.
Потом ее закрыли и отгрохали этот вот дворец.
Когда мы пошли туда в первый раз, всё искали "банные следы".
Но их не было.
Всё было так грандиозно, так замечательно.
Мы записались в секцию по прыжкам в воду.
Я до сих пор не могу понять, как удавалось всё это
совмещать.
Все эти занятия спортом, учёбу, экзамены.
Тамарка еще занималась лыжным спортом, а я пела в хоре.
Ну всё успевали.
Переходили из класса в класс, и постепенно Тамаркины лыжи
приказали долго жить, да и мой хор - тоже.
А вот гимнастика осталась.
Бегу я как-то после занятий в секции, одна, точно помню что
одна, но уже не помню - почему не было рядом верной Тамарки.
Перебегаю площадь к метро "Площадь революции" - мимо
"Стерео-кино" и, с размаха врезаюсь в кого-то.
Да не просто так врезаюсь, а прямо зарываюсь в распахнутое
пальто человека, и уютно устраиваюсь на его груди.
Да, на груди этого мужчины мечтала устроиться не одна тысяча
женщин тех лет.
Я подняла голову и увидела улыбающееся лицо Урбанского.
Ничего глупее, чем "ойкнуть" и сказать - Урбанский! - мне и
в голову не пришло. Да и что бы, собственно, мне могло прийти в
голову? Попросить автограф?
Как он был хорош!
Улыбка, эта белозубая улыбка и доброта, которая просто
струилась
из его глаз.
Никогда я не забуду это соприкосновение, соприкосновение с
прекрасным человеком.
Мир праху его!
Наступили последние, перед одиннадцатым классом летние каникулы.
Мы с Тамаркой ездили на пляж.
Заплывали далеко.
А потом на бревне, которое отделяло место, где плавать можно,
от того, куда заплывать возбранялось - показывали разные фокусы.
Не так легко стоять на руках на постоянно прокручивающемся
куске дерева, делать "ласточку" синхронно с Тамаркой, и синхронно прыгать в воду.
Балет, гимнастика, лыжи, бассейн и даже хоровое пение,
звучащее в ушах, способствовали нашим "выступлениям".
Жаль, что не принято тогда было взимать плату с публики. Мы
бы с подругой "озолотели".
А вот кавалеров было!
Пропасть!
Мы выбирали постарше.
Нравилось нам ухаживание взрослых парней, вот тут-то и
начиналась самая интересная часть игры.
Захороводим мы кого-нибудь, такие лихие и спортивные
девочки, и ждем, когда нас начнут уговаривать пойти в ресторан или кафе.
Это тогда тоже считалось чем-то из ряда вон.
Мы легко соглашались.
И, закончив пляжные выкрутасы, удалялись в раздевалку.
Ребята ждали у выхода.
И мы выходили...в школьных формах с белыми фартуками, и
бантиками в волосах.
Подходим и невинно спрашиваем - куда пойдем?
У мужиков сразу возникали какие-то неотложные дела, о
которых они запамятовали, и мы с Тамаркой отправлялись домой в гордом одиночестве.
Именно в гордом, так как ничего, кроме этого эффектного
выхода в финале, мы и не хотели.
А вот после школы наши пути с подругой резко разошлись.
У Тамарки начались какие-то неудачные браки, о которых она
не любила рассказывать.
Может быть, не любила рассказывать мне.
Появились у нее какие-то другие подруги, и я отошла.
Живем мы рядом.
Иногда я встречаю Тамарку на улице - она делает вид, что не
узнает меня.
Я понимаю и не обижаюсь - Тамарка пьет.
Лицо уже потеряло форму, расплылось, покраснело.
Нет в этом лице ничего, чтобы напоминало прежнюю, спортивную
девочку.
И, положа руку на сердце, мне не хочется, чтобы она меня
"узнала" при встрече.
Ходить парой с этой Тамарой - испытание не для меня.
Мне кажется, она это понимает.
Назад
|