|
|
Кончик носа мальчика был вымазан вишневым
соком. И пальцы были вымазаны им же. Он по могал
бабушке извлекать вишневые косточки - на
всех дачах варили варенье.
Выглядел он смешно, а мне, забежавшей на ми нутку,
и заставшей его в столь неприглядном виде,
не хотелось, чтобы мой мальчик смешно выглядел.
Смотрела я на пальцы его, красные от сока и мыс ли
мои уносились далеко...
Бабушка мальчика пригласила меня к столу, позволив
принять участие в священнодействии.
Была она полной, тучной даже женщиной, но при
этом удивительно подвижной. Напоминала мячик
или шарик надувной, легкий.
Она выудила из рук мальчика машинку для выбивание
вишневых косточек (сама она пользовалась шпилькой,
вынутой из собственного пучка), и вручила ее
мне.
Мальчик вооружился ее шпилькой, а сама она пошла
возиться с сахаром, растворять его в тягучую массу.
Бррррр....страшно подумать, как я ненавидела эту массу
безобразную.
Моя невозможная сестрица пытала меня в годы мои
детские, заставляла пить такую вот жижу сладкую,
приготовленную и нескольких ложек крепчайшего чая,
ненавидимого мною и большого количества сахара.
Растворив его в чаю, она медленно переливала его в
чайную ложку, которую подносила к моим губам со
словами - пеееей, пеееей...Не выпьешь, всё про тебя расскажу...
Что уж за грехи там были, не помню, Но пытка запомнилась
на всю оставшуюся жизнь.
Я вот думаю, сколько бы новых наказаний придумала
моя бдительная сестра, знай она всю правду обо мне.
Нет, я всей правды никогда и никому не рассказывала,
не рассказывала и полуправды, и четверти её никто не
знает.
Будьте спокойны...
Сидим мы на даче...вишню чистим...
Нос этот соком заляпанный не дает мне покоя. Но почему-то,
не могу я сказать мальчику - вытри нос. Вот,
не могу и всё.
Мне кажется - скажи я ему это, и отношения наши, такие
милые, такие смелые, такие-такие, изменятся качественно,
так как никогда нельзя из мужчины делать посмешище. Он
смутится и будет избегать меня. А мне так этого не хотелось.
То лето запомнилось мне на всю жизнь...
Первое лето, в которое созрели не только невозможной
красоты вишни, но и тела наши юные заявили о себе громким
голосом - созрели, и мы созрели. Оторвитесь от вишен своих,
посмотрите друг на друга.
Вон как вздымается блузочка на груди девочки, на груди
еще не стянутой этой сбруей, именуемой лифчиком.
А как изменилась фигура мальчика. Ты заметила? На пляже...
Заметила...Вот...
И как вас стало тянуть друг к другу. Вы всегда играли вместе.
Год за годом высматривая друг друга за высоким забором,
разделяющим дачные участки.
Зимой вы забывали это дачное бытие, а на следующее лето
всё начиналось заново. Всё, как в первый раз.
И вот пришло это лето. Такое горячее, такое томное. И так
горячо и томно было вам собирать вишни. Вдвоем.
Вы посмотрели на себя и друг на друга иными глазами. Вы
протянули друг к другу руки. Ваши пальцы сплелись, слились
ваши горячие губы в первом вишневом поцелуе.
Ах, каком сладком...
И незаметно как-то пальцы ваши пытливые стали находить
себе занятия.
Мальчик гладил твои волосы, расплетал косы твои, а ты,
осмелев, гладила его щеки, целовала в закрытые глаза, а потом,
так неожиданно коснулась языком его зубов, заставила их
разомкнуться и погладила его язык своим.
Пальцы твои гладили его шею. Ты не помнишь, как и когда
оказались они в самом запретном месте, как не помнишь, как
в самом запретном месте оказались и пальцы мальчика.
Помнишь лишь, что пальцы эти стали такими же, как сейчас,
окропленными соком вишневым, красным...
И помнишь ты первый восторг, заставивший дугой изогнуться
твое маленькое тело...
Ты никогда не забудешь это лето.
Ты никогда не забудешь имя мальчика, подарившего тебе первое
в жизни наслаждение...
Ах, это лето вишневое, ах, эти тринадцатилетние радости...
Ты подходишь и целуешь мальчика в кончик носа, незаметно
слизывая вишневое пятно, делающее его смешным...
ФОТОРАБОТА ФЕЛИКСА ПИСАРЕВСКОГО гор. Марбург (Германия)
НАЗАД
|